Галерея Michela Rizzo, Венеция
Галерея Michela Rizzo, Венеция
Общий вид
"Два пегаса", 2006, объект
"Арчимбольдо", 2006, объект
"Крест розы ", 2006, объект
"Флора", 2006, объект
"Черная вода", 2006, объект
Общий вид
Icastica
2006
Выставка в галерее Michela Rizzo, Венеция, 4.03-23.04.2006
НОВЫЕ МЫСЛИ О КНИГАХ.
К апокастасису промышленной книгиСергей Шутов
Книга как птица, может весь мир облететь.
Книга царица, может сердцам повелеть.
Книга - богиня, иногда чюдо совершаетъ,
Книга - рабыня, - часто как хлебом питает.Уткин Дорофей Николаевич, «Автобиография или аксиома. Жизнь моя, приключение мое и сказание мое и воспоминании мои»
Сегодня, когда манипулятивные формы информации (интернет, газеты, журналы, рекламные материалы) окончательно победили промышленную книгу, возникает проблема поиска и возвращения истинной информации и реальных знаний о мире.
Рукописная книга, в отличие от промышленной, без сомнения является носителем этой информации и, конечно, является истинным документом, раскрывающим широкие перспективы освоения реального мира. Но книгопечатание само по себе открывает широкие возможности для перципиента. Духовные практики китайских монахов, приведшие к открытию книгопечатания, позволяют профану приблизиться к истине. Но является ли вульгарное книгопечатание достойным соперником рукописной книги? Ответ на этот вопрос вы можете найти в моем труде « К апокастасису рукописной книги» (1).
Поэтому здесь мы не будем уделять какое-то специально внимание этому вопросу. Сегодня мы рассматриваем проблематику промышленной книги в связи с тем, что крайне малое количество посвященных имеет доступ к безусловному документу рукописной книги. Распространение промышленной книги в связи с нарушением прямой и непосредственной передачи информации перципиенту привело к тому, что доступ информация стала доступной профану и как следствие стала сама профанной, не внушающей доверия.
«Рост средств коммункации, драматически нарастающий поток манипулятивных коммуникаций (2), оперирующих символами и спекулирующих на базисных человеческих эмоциях – это система, предназначенная отнюдь не только развлекать и информировать, но заражать индивидуумов (ложными – С.Ш. ) ценностями, (неверными – С.Ш. ) верованиями и (опасными – С.Ш. ) поведенческими кодами» (3).
Количество «авторов», «издательств», обусловленных издательской политикой, маркетинговыми стратегиями и цензурой, искажает роль печатного слова как ответственного знания и переводит его в разряд безответственной неосведомленности.
Спасение промышленной книги, восстановление культурной памяти и приоритетов истинного символического порядка лежит в сфере художественных практик, реинкарнирующих эту саму промышленную книгу, и поднимающих ее наряду с рукописной до сакрального уровня и музейного статуса. Сегодня только художник посредством своей духовной практики может вернуть дешевой тиражной книге статус архивного сокровища, истинного документа. Именно встреча pulp fiction и инструмента художника высекает монумент книги, озаренный искрой творческого преображения, позволяя покинуть бесконечное колесо перерождения бумаги в книгу, книги – в макулатуру, а макулатуры – снова в бумагу и т.д. и оказаться, таким образом, в безграничных просторах букинистической нирваны. Так Книга утрачивает нелестное определение промышленной и приобретает гордое имя Свидетельства.
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) В кн.: «Авангард и традиция: книги русских художников 20 века. Российская Государственная Библиотека», М., Издательство Даблус, с. 24
(2) «…а которыя будут святая книги в коейждо суть церкви обрящете не правлены и описливы, и вы бы те книги, с добрых переводов исправливали соборне, зане же священная правила о том запрещают, и неповелевают неисправленных книг в церковь вносити, ниже по них пети». (Ответ Соборной о святых иконах и о исправлении книжном)
«…А сего царие не ведают и не внимают, что мнози книжицы во иноцех и по диавольскому наносному умышлению из святых божественных книгах и из преподобных жития выписывают и выкрадывают из книг подлинное преподобных и святых отец писание и на тож место в теж книги приписывают лучшая и полезная себе, носят на соборы во свидетельство, будто ся подлинное святое отец писание». (Из «Беседы валаамских чудотворцев» – в кн.: Моисеева Г.Н. Валаамская беседа - памятник русской публицистики ХVI века. М.; Л., 1958. С. 87.)
(3) Конрад Беккер, «Словарь тактической реальности: культурная интеллигенция и социальный контроль», М., «Ультракультура», 2004. С. 28.
ICASTICA
Natasha Bordiglia
Sergey Shutov is an artist worldwide known and in particular in Venice. He represented Russia in the Biennale 2001, where he showed the now famous installation Abakus and he participated to the collective exhibition Orient Inn that took place at Palazzo Pesaro Papafava in 2004.
His first solo exhibition in Italy shows a selection of recent artworks and a site-specific project called Books project.
There is no disguise, in his artworks ornament is banished. The object is replaced “as it is”. The series of paintings Sky…Sky evoke unavoidable associations with the typical iconography of the Soviet era with its fetish-objects. Images of planes, missiles, helicopters pulse on backgrounds where the geometrical composition of lines recall propaganda manifestos.
The symbols displayed on the canvas are not only the ones of the Soviet Union; in another cycle of paintings, Russian Pop Art , Shutov portraits John Lennon, Andy Warhol following a method to be found in the pop figurative language: use of non-mixed colours, use of technical drawing and of advertising graphics.
The act shifts from the “creation” to the “editing”. In the installation A.K.M./Association of Karma Modifications he inserts in the barrel of five Kalaschnikows hung on the wall religious and cultural symbols such as the cross or the Star of David: the targets to hit or to be hit.
The translation and the transformation of signs and symbols - removed from politics, society and customs - come to occupy the art territory, through different techniques – de-contextualitation, combination and re-signification – by co-opting the avant-gardes and the iconography of socialist realism. The most effective synthesis of the different impulses, which animate his art and which find their roots in the different artistic movements of the Twentieth Century, resides in Books Project , a site-specific project where the books replaced “as they are”, treated as sculpture-objects hung on the wall, approach and intersect, creating a composition where the ultra-economic figures of the Euclidean geometry acquire a physical dimension.
Sergey Shutov uses anonymous gestures to re-organize pre-existent materials. Floating in the immense universe of vocabulary, of the lexicon, he conceives new forms of alliances breaking away from expressiveness intended as a category. The gesture is never veiled but declared with force and contemporary icons are returned with icastic coldness.