Жанна Васильева. «Послезавтра».

Журнал «Итоги», №9 от 27.02.06.

Футурум глазами художника Сергея Шутова

В Зверевском центре современного искусства открылась выставка Сергея Шутова Apokastasis now. Шутова знают даже те, кто не слышал о современном искусстве, но смотрел фильм "Асса" (там Шутов - художник-постановщик) или любил слушать "Поп-механику" (где он играл). При этом его участие в Венецианской биеннале 2001 года и номинация на госпремию в 2002-м свидетельствуют о высоком рейтинге среди экспертов актуального искусства. Он из тех, кто, кажется, не подозревает о границах между искусствами. В новом проекте границы между временами художник тоже не прочь сделать прозрачными. Не зря каталог выставки открывает скромная ч/б фотография - "С. А. Шутов и К. Э. Циолковский в студии", и дата - 2006.

Компьютерная обманка - отсылка к первоисточнику. Не столько к книжице Циолковского "Воля Вселенной. Неизвестные разумные силы", написанной и изданной в Калуге в 1928-м (она под стеклом, в центре экспозиции), сколько к тому авангарду начала ХХ века, который черпал вдохновение в трудах Николая Федорова о грядущем воскрешении умерших благодаря познанию и труду человека. Понятно, что проект Шутова оказывается выразительной параллелью к выставке рисунков Василия Чекрыгина в ГМИИ.

Живопись у Шутова тоже есть. На холсте в разной проекции - фигура, шагающая среди звезд с подписями - Пушкин, Маяковский, Хармс, Малевич... Но это только часть проекта. Далее - "ракеты" из некрашеного дерева и фанеры, подвешенные на бечевках. На их бортах имена мечтателей - от Грибоедова до Башлачева, от Пушкина до Вавилова, от Хармса до... Фадеева. Как последний затесался в компанию "формалистов" вроде Хармса, Мейерхольда, Скрябина, бог весть. На полу - знаки суровых будней космических теплиц: картофелины и луковицы в бумажных стаканчиках с водой, что должны дать пищу межпланетчикам. Впереди, на экране телевизора, - компьютерный образ идеального человека, который идет-шагает по Вселенной, пока не превращается в светоносную звезду.

Обычно современные художники обращаются к опыту авангарда с целью полемики с ним. Чтобы показать, как обмануты надежды футуристов на светлое урбанистическое будущее, что вера в город Солнца обернулась тоталитарным кошмаром, а мечтатели стали его первыми жертвами. Шутов чуть ли не единственный, кто не стремится заменить утопию антиутопией. Вместо этого он предпочитает, во-первых, вспомнить, как все начиналось (в выставочном зале звучат сообщение о полете Гагарина и советские песни той эпохи типа "Он сказал: "Поехали!"..."). Во-вторых, предположить, что "Звездные войны" - этап, но не финал. А финал - другой, тот, о котором мечтали философы-космисты.

Художнику для того необходимо соединить в проекте несоединимое: едва обструганные деревяшки, проросший лук с эффектами компьютерных технологий, советскую фантастику и образы голливудского блокбастера, утопию и реальность, чтобы подчеркнуть возможность превращения антиутопии в утопию. Апокалипсиса - в апокастасис. Конца мира - в начало нового мифа.

Сомнение, правда, остается. У Чекрыгина, допустим, воскрешение по Федорову уживается с христианской верой. Даже невозможно без нее. В проекте Шутова сакрального аспекта нет. И потому мелькает мысль: вдруг его апокастатис - лишь шутка над зрителем?